Своя программа

Член наблюдательного совета ассоциации «Некоммерческое партнерство территориальных сетевых организаций» Евгений Лифшиц.

Российские IT-компании в состоянии заместить почти все импортное программное обеспечение, используемое в нашей стране. Благодаря новым властным инициативам через десять лет они смогут контролировать не менее половины внутреннего рынка и зарабатывать свыше 200 млрд рублей в год

Еще с 1 января этого года российское правительство запретило государственным и муниципальным органам власти свободно закупать иностранное программное обеспечение (ПО) при наличии его отечественных аналогов. Этот запрет не коснулся только зарубежных дипломатических и торговых представительств России, а также закупок софта, охраняющегося государственной тайной. Всем остальным государственным организациям, желающим закупить иностранное ПО, необходимо, сверившись со специальным реестром, убедиться, что там нет отечественных аналогов. Если же они есть, то тогда приобрести зарубежный софт можно лишь представив внятные объяснения, почему не подходит аналогичный наш. Эта мера призвана резко снизить объемы лицензионных отчислений, которые ежегодно платят зарубежным производителям ПО российские структуры. Сейчас, по данным Минкомсвязи, сумма таких платежей в пользу иностранцев в целом по стране достигает 280–290 млрд рублей в год, при этом почти треть из них приходится на государственный сектор.

Но это, как оказалось, был только первый шаг. Уже в конце июля премьер-министр России Дмитрий Медведев утвердил трехлетний план полного перехода всех госорганов и государственных внебюджетных фондов на отечественное офисное ПО. За это время предстоит разработать и принять все необходимые документы, определить требования к программному обеспечению и правила представления офисного софта, а также реализовать пилотный проект. Это означает, что выполнение действующего сейчас общего плана замещения импортного программного обеспечения в России, разработанного Минкомсвязи, будет резко ускорена. Напомним, что согласно этому документу к 2020 году доля всего импортного ПО в нашей стране должна сократиться до 75%, а к 2025 году — до половины. О том, какие возможности открывает правительственная директива перед российскими разработчиками, какое импортное ПО и в каких отраслях нам необходимо замещать в первую очередь и какие шаги в этом направлении уже сделаны, в интервью «Эксперту» рассказал член наблюдательного совета ассоциации «Некоммерческое партнерство территориальных сетевых организаций» Евгений Лифшиц.

— Сейчас практически весь рынок программного обеспечения в России контролируют иностранцы. На какую его долю могут претендовать российские разработчики, если инициативы властей будут реализованы в полной мере?

— В целом IT-рынок нашей страны составляет сейчас порядка триллиона рублей в год. Из них на софт и IT-услуги приходится где-то около 400 миллиардов рублей. Но это не только бизнес-приложения, а еще и так называемое ландшафтное ПО, операционные системы, базисные продукты. Я уверен, что очень многое из этого мы в состоянии заместить российскими продуктами. Конкретные цифры сейчас назвать трудно, но думаю, что точно больше половины рынка.

Что же касается самого решения правительства о переходе на отечественный софт, то оно очень позитивно для нашей отрасли. Это открывает перед ней поистине колоссальные возможности как по захвату внутреннего рынка, так и для создания программных продуктов, которые будут конкурентоспособны, в том числе на мировой арене. Тем более что потенциал наших компаний и специалистов сектора очень высок, они ценятся во всем мире. И по количеству экспертов в сфере IT, и по суммарным интеллектуальным возможностям, Россия успешно конкурирует с такими странами, как Индия, на рынке офшорного программирования, где стоимость этих ресурсов меньше просто в силу масштабности их использования. Не секрет, что российские IT-компании продают услуги своих специалистов на мировом рынке для использования в самых разных международных проектах. Так вот, если, например, один час работы специалиста в Индии стоит условно 10 долларов, то наши программисты показывают уровень работы специалистов за 15–20 долларов. Масса российских команд работает на ведущих ролях в проектах самых известных мировых IT-компаний.

— Когда можно ожидать реализации первых крупных проектов по замещению импортного ПО?

— Этот процесс уже начался. Из известных российских разработчиков в эту сторону сейчас активно двигается 1С. Эта компания всегда была сфокусирована на создании продуктов для малого и среднего бизнеса. У нее уже сотни тысяч инсталляций по всей стране и за ее пределами. Но в основном это малый и средний бизнес, бизнес-процессы которого автоматизированы на продуктах 1С. А вот крупных корпоративных клиентов у нее немного. Прежде всего потому, что не было соответствующего функционала. То есть не был разработан продукт, который мог бы полностью покрыть бизнес-процессы, например, нефтяников или газовиков. Но сейчас ситуация меняется. Мы видим, что 1С активно работает над созданием систем ERP. А это говорит о том, что она нацелилась на сегмент крупнейших компаний страны. Сейчас 1С работает над большим проектом по переводу «Ленэнерго» с SAP на 1С. Это будет показательный для отрасли проект, потому что объем бизнес-процессов, который протекает в такой крупной энергетической компании и который необходимо автоматизировать, огромен. Это не только бухгалтерский учет, финансы и расчет зарплат, но и основные процессы, на которых строится бизнес, включая главный — передачу электроэнергии. В рамках этого функционала, думаю, им придется заниматься биллингом, касаться блока техобслуживания и ремонта оборудования, а также блока формирования инвестиционных программ и их выполнения. Из крупных в нашей отрасли реализуется также проект в «Росатоме», о статусе которого мне неизвестно, но, думаю, мы скоро всё узнаем.

— А по качеству наше ПО будет лучше иностранного?

— Об этом можно будет судить только постфактум, сравнив с иностранными аналогами. Вот совсем скоро должен выйти на рынок iPhone 7. Будет ли он лучше предыдущей модели? Когда выйдет, мы его попробуем, и только тогда станет ясно, какой у него функционал и чем он отличается от iPhone 6. То же самое и с новым российским ПО. С точки зрения операционных затрат для клиентов наши производители, думаю, будут более гибкими, чем иностранные компании. Для иностранных компаний мы же все равно остаемся внешним рынком, а значит, множество рисков им непонятны, и они закладывают их в цену. Но в данном случае самый важный вопрос не цена, а безопасность, причем не только наших компаний и пользователей программного обеспечения, но и страны в целом. Представьте себе ситуацию, когда на волне очередного этапа санкций компания из Купертино возьмет и заблокирует все свои телефоны на территории России. Вот возьмут и скажут: всё, с российскими сим-картами они больше не работают. Поставят у себя в системе где-то галочку и отключат. Я не говорю, что это обязательно произойдет, но такая ситуация вполне возможна. Более того, в мире похожие случаи уже были.

То есть софт — это стратегический продукт, который помимо всего прочего может быть источником угрозы. Ясно, что в России такую ситуацию в принципе допустить нельзя. Мы не можем позволить себе даже в теории вмешательства какой-то внешний силы в управление процессами в нашей стране. Ну представьте, что на предприятии, скажем, «Росатома» не заработают компьютеры или системы АСУ, которые управляют реактором. Не заработают просто потому, что там стоит ПО, на которое кто-то воздействует из-за рубежа, какая-то западная штука, которую мы даже не можем досконально проверить.

— Безусловно, безопасность — это приоритет. Но, наверное, свою роль играют и другие факты, такие как цена, временны́е затраты и прочее. Российское ПО для крупных компаний наверняка обойдется дешевле иностранного…

— Если говорить о цене и временны́х затратах, то я думаю, что они будут сопоставимы. Во всем мире IT-отрасль очень конкурентна, прежде всего с точки зрения миграции специалистов. Это, наверное, самая обжитая рекрутерами индустрия. Соответственно, если человек является специалистом по автоматизации бизнес-процессов SAP, то ему не так сложно разобраться и с продуктами 1С. Главное — понимание бизнес-процесса. То же самое верно и в обратном случае. Ведь ERP-система — это некий набор инструментов, галочек и настроек, которые позволяют отладить бизнес-процессы на предприятии. У этой системы есть ядро, которое формирует некую рабочую отчетность, финансовую отчетность и так далее. Основы увязки в IT-системе и в IT-ландшафте блоков бизнес-процесса очень схожи, так что каких-то непреодолимых сложностей здесь нет. При этом особенности самого программного продукта имеют уже второстепенное значение, если базовые принципы известны и понятны. В результате рынок специалистов по системам SAP, Microsoft и 1С за последние пять лет практически уравнялся. Например, работа хорошего консультанта в какой-нибудь консалтинговой компании, которая занимается внедрением IT-продуктов и автоматизацией бизнес-процессов на предприятии, стоит порядка 400–800 долларов в день. Это специалист, который говорит на одном языке с главным бухгалтером и при этом является еще и переводчиком для тех, кто сидит и настраивает систему. Такие люди во всех компаниях стоят примерно одинаково. Поэтому если говорить о трудозататах при замене западных систем на отечественные, то они вряд ли будут сильно отличаться. Кроме того, есть общее правило: бизнес-процесс на предприятии должен быть автоматизирован в течение девяти-одиннадцати месяцев вне зависимости от того, какую систему предполагается установить.

— В какой сфере наши разработчики ПО наиболее сильны? И что нам нужно замещать в первую очередь?

— В моем понимании, самое главное — это замещение бизнес-приложений. Смотрите, все идет к тому, что мы, так же как и Европа, начинаем активно внедрять системы менеджмента качества, стандарты типа ISO и так далее. Это требует того, чтобы все формальные бизнес-процессы были стандартизированы и описаны в виде кружочков со стрелочками, VAD-диаграмм. То есть понятны, нормированы и так далее. А IT-система должна все это автоматизировать и довести до простых операций. Условно говоря, каждому оператору рабочего места выдать инструкцию, что именно ему делать. Вот, скажем, сидит специалист по плану счетов, он знает, какую сумму на какой счет отнести. Но он выполняет только саму операцию, а система собирает все это в некие массивы данных, из которых формирует управленческую отчетность, налоговую, какие-то срезы аналитики и прочее. Соответственно, если мы говорим, что все идет к стандартизации, то самой важной точкой оптимизации будут различные бизнес-приложения. Именно это позволит повысить эффективность производственных процессов компании в первую очередь. Если компания выращивает пшеницу, то это и есть ее основной бизнес-процесс. IT-система может выстроить его таким образом, что пшеница будет расти более качественная, урожай будет больше, а затраты — меньше.

— За счет чего?

— Например, за счет оптимизации закупок. Допустим, тебе нужно десять тонн удобрений каждый месяц. Но сейчас ты закупаешь удобрения сразу на весь год, платишь авансом и потом складируешь их где-то у себя и несешь дополнительные расходы на склады, охрану и так далее. А IT-система выдаст тебе необходимую аналитику, и ты сможешь эффективно планировать свои расходы и закупать только необходимое количество удобрений каждый месяц. Спланировать график поставок и оплат. Учитывая, что кредитное давление на все компании у нас сейчас очень велико, такая оптимизация позволит тебе сэкономить значительные средства. И это живые деньги, ты их получишь благодаря конкретному бизнес-приложению, при помощи которого был автоматизирован данный производственный процесс. За счет повышения эффективности, скажем, бухгалтерского учета таких результатов не добиться. Даже внедрив хорошую бухгалтерскую систему, кардинально ты ситуацию не изменишь. Ну, было у тебя три бухгалтера, а стало два.

— А какое ПО мы не можем сделать?

— Я не думаю, что мы чего-то не можем. Мы можем всё. Но здесь встает вопрос целесообразности. Можем ли мы сделать свою операционную систему? Можем и делаем, они у нас есть. Это, например, системы, созданные на основе Linux, та же Astra Linux. Просто они сделаны на базе каких-то международных компонентов — кодов, элементов кодов. Но это так называемые открытые системы, которые мы используем для того, чтобы сделать что-то свое. И я не вижу в этом никакой проблемы. Десятки, если не сотни предприятий в разных странах и отраслях делают различные системы и подсистемы для корпорации Boeing и ее самолетов. При этом сама Boeing, по сути, является неким международным инженерно-проектным офисом. Она аккумулирует базу знаний, разрабатывает и конструирует что-то новое, но заказывает элементы для своих самолетов у поставщиков по всему миру. Эта аналогия справедлива и для наших разработчиков программного обеспечения, которые сохраняют ключевые компетенции за собой. У нас же не стоит задача придумать новый алфавит или написать программный код на русском языке. Это просто утопия.

— Не секрет, что у российских и бразильских компаний есть совместный проект по созданию дешевой альтернативы системам SAP. Как он развивается?

— Этот проект реализует компания «Национальная платформа» совместно с бразильской компанией Totvs. Причем начался он еще до введения санкций против нашей страны. На мой взгляд, в результате этого партнерства будет создан полноценный конкурент ведущим зарубежным ERP-системам для российского рынка. Момент для этого выбран очень удачно. Недавно Totvs начала экспансию в мире. Эта компания много лет развивалась в Бразилии, создала современную мощную ERP-систему, которая очень хорошо зарекомендовала себя в Латинской Америке. В нашей стране корпоративные клиенты видят отсутствие конкуренции в сегменте мощных систем. А у западных разработчиков программного обеспечения многие проекты в России по внедрению ERP-систем в силу целого ряда причин оказались провалены.

— Наверное, в том числе потому, что после введения санкций против российских компаний западные производители ПО просто перестали иметь с ними дело. Известно, что так поступила SAP. В результате наши предприятия, попавшие под санкции, теперь ищут альтернативных поставщиков.

— Многие российские организации и компании действительно отказываются от западных ERP-систем, потому что компании-разработчики заняли непримиримую позицию по ряду вопросов. Есть и чисто экономические причины. Однако дело не только в этом. Если мы возьмем продуктовую линейку программных продуктов, представленных на российском рынке, то увидим там, с одной стороны, 1С, а с другой — зарубежных гигантов. Да, где-то посередине есть еще отечественные системы «Аргуса» и «Галактики». Но по-настоящему конкурирующих с SAP продуктов не было. То есть конкурировать-то пытались все, но с точки зрения технического функционала, качества, стоимости владения, объема данных, количества пользователей и так далее это не очень-то получалось. У каждой системы есть свои нагрузочные тесты. Например, для таких компаний, как «Газпром», РЖД, критически важно, чтобы в системе круглые сутки одновременно работали свыше десяти тысяч человек. Но мало у кого получалось, чтобы система выдерживала такую нагрузку. Очень часто все просто зависало и останавливалось, что в принципе недопустимо.

— Большинство российских энергетических компаний внедрили у себя ERP-системы более десяти лет назад. При этом автоматизация охватила самые проблемные на тот момент участки — финансы, бюджетирование, бухгалтерию и прочее. Но все это было сделано в отрыве от мест возникновения затрат, которые находятся на технологическом уровне. Сейчас эта ситуация, очевидно, должна измениться…

— К сожалению, классическая модель автоматизации бизнеса в энергетике у нас во многом опиралась на требования либо бухгалтерии, либо департамента HR, что было в корне неверно. К вам приходила IT-компания и говорила, что установит вам ERP-систему. При этом возникали группы заинтересованных лиц, которые были постановщиками задач — как именно автоматизировать бизнес. Но каждый делал это через свои, условно говоря, черные, зеленые или розовые очки. Бухгалтерия говорила, что ее вообще не интересует, что там происходит на предприятии, ей важно, чтобы были инвентарные номера, форма ОС-2 (основные средства) и прочее, потому что бухгалтерии нужно знать остаточную стоимость, амортизацию, начислять налоги, вести учет и так далее. То есть ее интересовал только бухгалтерский срез. Но большинство ERP-систем в энергетике все-таки строились по кадровому принципу, опирались на оргструктуру, на вертикаль подчиненности и систему документооборота — исполнения приказов и поручений. Это приводило к тупиковым ситуациям, когда оргструктура менялась. И это отчетливо стало ясно в момент реорганизации РАО ЕЭС и выделения из нее генерирующих, сетевых и сбытовых компаний. Тогда оказалось, что информационное разделение существующей системы практически невозможно. Но сейчас эти ошибки энергетики уже не повторят. У них уже есть понимание строительства ERP-систем как целостного ландшафта, в центре которого, безусловно, главный бизнес-процесс компании, будь то производство, передача или сбыт электроэнергии. Кроме того, уровень грамотности IT-руководителей компаний нашего ТЭКа очень сильно вырос.
Алексей Хазбиев
Источник: http://expert.ru/expert/2016/37/svoya-programma/